Как путешествовать с лососем читать
Если АПК напишет: «На картинах Колбасини восприятие форм никогда не бывает механически приравнено к информации, полученной от наших органов чувств. Авторы компьютерных учебников никогда не слышали о такой привычке гомо сапиенс, поэтому они создают вещи, которые служат максимум восемь часов. Рейтинг: 0 1 за, 1 против.
Последние комментарии. Re: "Посторонние" уже не те Новые обсуждения форума. V Ошибка Девочки-с-пальчик 1 неделя 1 день назад Баста, карапузики! Последние записи в блогах. Что было и что есть: расшифровки от гения 23 часов 32 минут назад Любовь 2 недель 6 дней назад Точки в конце windows-папок 3 недель 56 минут назад Замечания к А. Кларк Встреча с медузой перевод Л. Жданов 4 недель 2 дней назад Думает 5 недель 4 дней назад Замечания к А. Кларк "Прятки". Ехилевской версия 2. Все впечатления.
Россия как пробуждается, так на войну Публицистика Россия как пробуждается, так на войну Публицистика про Кремлевский мечтатель : В году не вызывает ничего, кроме смеха Рейтинг: 0 1 за, 1 против.
Притча о талантах. Боевая фантастика Ну я завтра сам хотел загрузить Эй, обновлять версию своевременно будешь? Рейтинг: 0 0 за, 0 против. Как путешествовать с лососем [Умберто Эко] fb2 читать постранично - Как путешествовать с лососем Кб, с.
Символов на странице: Страница: 1 2 3. УДК Перед нападением Никогда не нападать внезапно: дать заметить свое присутствие за несколько дней до нападения, подавая дымовые сигналы, чтобы кучер дилижанса или комендант форта успел призвать на помощь Седьмой кавалерийский полк. Нападение на дилижанс При нападении на дилижанс всегда следовать за ним на расстоянии или, в крайнем случае, скакать рядом, чтобы в вас могли точно прицелиться.
Никогда не бросаться наперерез дилижансу целой группой, а то он остановится. Нападение на одинокую ферму или на повозки переселенцев Ни в коем случае не нападать ночью, когда фермеров можно застигнуть врасплох.
Нападение на форт Первым делом подкрасться ночью и отвязать лошадей. Бесплатная электронная библиотека. Скачать книги и читать онлайн бесплатно! Блистательно написанные эссе, каждое из которых в наши дни могло бы стать хитом Фейсбука, — Умберто Эко и здесь опередил время, начав писать свои заметки в далеком году и продолжал вплоть до ! За 40 с лишним лет наша жизнь изменилась до неузнаваемости, но суть человеческих отношений и устройства общества все та же, а рассказы Эко, его тонкое социальное чутье и потрясающее чувство юмора неизменно хороши.
Введите текст комментария. Как предотвратить перегрузки и использовать свой потенциал на полную мощь Автор: Тео Компернолле Жанр: Психология и др. Как путешествовать с лососем. X QR-код ссылки на скачивание книги. Скачать книгу. Прыгнув с высоты на спину белому, держать нож так, чтобы не ранить его сразу, иначе не получится рукопашного боя. Ждать, когда белый обернется. Нижеследующие заметки могут быть полезны как руководство для автора предисловия к каталогу выставки именуемого в дальнейшем АПК.
Данные заметки не могут быть использованы как тезисы для искусствоведческого эссе, публикуемого в специализированном журнале, по ряду причин, главная из коих та, что искусствоведческие эссе обычно читают и оценивают критики и почти никогда не читает сам художник, поскольку он либо не подписан на этот журнал, либо умер двести лет назад.
Другое дело — каталог выставки современного искусства.
Как становятся АПК? Увы, очень легко и просто. Достаточно обладать интеллектуальной профессией наиболее востребованы физики-ядерщики и биологи , домашним телефоном на ваше имя и некоторой известностью. Необходимые параметры известности определяются так: ее географический ареал должен быть шире, чем резонанс, на который рассчитана выставка известность областного масштаба, если выставка проходит в городке с населением менее семидесяти тысяч жителей, государственного масштаба, если выставка в областном центре, и мирового масштаба, если выставка в столице суверенного государства, исключая Сан-Марино и Андорру , но она не должна выходить за рамки культурного багажа возможных покупателей картин например, если это выставка альпийских пейзажей в духе Сегантини, тут не нужен постоянный автор журнала «Нью-Йоркер», это не поможет, а даже повредит делу: для такого случая больше подойдет ректор местного педагогического училища.
Разумеется, АПК должен быть как-то связан с художником, но это не проблема, поскольку художников гораздо больше, чем потенциальных АПК. При наличии всех этих условий попадание человека в разряд АПК становится неизбежным вне зависимости от желаний самих потенциальных АПК. Если такова воля художника, потенциальному АПК уже не отвертеться, разве что он предпочтет эмигрировать на другой континент.
Согласившись на эту миссию, АПК должен будет подобрать одно из нижеследующих объяснений. Коррупция очень редкий случай, поскольку, как мы сейчас увидим, есть гораздо менее затратные мотивации. Вознаграждение за сексуальные услуги. Дружба понимаемая двояко: либо как искренняя симпатия, либо как невозможность отказать. Картина, полученная в подарок от художника не путать с вариантом 5 : в данном случае подаренные картины рассматриваются как объект возможной коммерциализации.
Искреннее восхищение творчеством художника. Желание связать свое имя с именем художника: это очень выигрышно для молодого интеллектуала, поскольку в дальнейшем художник будет заботливо указывать его имя в библиографии к каталогу каждой следующей выставки, тем самым способствуя его популярности как на родине, так и за рубежом. Совпадение идеологических или эстетических либо коммерческих интересов в развитии определенного течения в искусстве или в работе художественной галереи.
Это самый щекотливый из вариантов, поскольку ни один, пусть даже кристально честный АПК, не сможет остаться в данном случае вне подозрений. В самом деле, ведь литературный, театральный или кинокритик, превознося либо ниспровергая то или иное произведение, не может существенно повлиять на его судьбу. Если литературный критик напишет хвалебную рецензию на роман, это разве что поможет продать лишние несколько сотен экземпляров.
Если кинокритик нещадно разругает второсортную порнографическую комедию, это не помешает ее гигантскому кассовому успеху. То же самое можно сказать и о театральном критике.
Другое дело АПК: его предисловие может реально отразиться на оценке произведения художника, иногда повысив ее на порядок. Отличие АПК от обычного критика еще и в том, что литературный критик может ругать автора, с которым, возможно, незнаком лично, автор же как правило будет не в состоянии проконтролировать появление рецензии в той или иной газете; зато художник сам заказывает каталог и контролирует его содержание.
И даже когда он призывает АПК быть строгим и беспристрастным, на деле это неосуществимо. Либо вы отказываетесь писать что, как мы видели, невозможно , либо вы пишете как минимум учтиво. Или уклончиво. Поэтому, чем сильнее АПК старается не уронить себя и не испортить отношения с художником, тем более уклончивыми получаются предисловия. Рассмотрим воображаемую ситуацию с художником Колбасини.
Этот художник тридцать лет создает полотна, где на фоне, написанном охрой, изображен голубой равнобедренный треугольник с основанием, параллельным краю картины, на который наложен просвечивающий красный разносторонний треугольник, наклоненный к северо-востоку по отношению к голубому треугольнику.
Какие у АПК возможности справиться со своей задачей сохранив достоинство? Если он поэт, все просто: он напишет стихотворение, посвященное Колбасини.
Например: «Подобен летящей стреле — Увы! Жестокий Зенон! Это лучшее решение для всех — и для АПК, и для Колбасини, и для владельца галереи, и для покупателя картины. Другое решение, исключительно для прозаиков, — открытое письмо, написанное в свободной форме: «Дорогой Колбасини, когда я вижу твои треугольники, то словно переношусь в Укбар, Хорхе Луис мне свидетель Словно новый Пьер Менар 1 предлагает мне переосмысленные образы, созданные в иную эпоху, Дон Пифагор Ламанчский.
Непристойность, развернутая на сто восемьдесят градусов: можем ли мы освободиться от Необходимости? Солнечным июньским утром, на природе, я увидел партизана, повешенного на столбе у телефонной будки. Когда я был подростком, то усомнился в сути Устава Если АПК по образованию ученый, ему будет легче справиться со своей задачей. Он может отталкиваться от убеждения впрочем, вполне обоснованного , что даже картина является элементом реальности; поэтому надо просто завести разговор о скрытых аспектах реальности, и, что бы ни сказал АПК, он не погрешит против истины.
Например: «Говоря языком математики, треугольники Колбасини — это графы. Это пропозициональные функции конкретных топологий. Или совокупность узлов. Как перейти от одного узла U к другому? Известно, что для этого требуется функция оценки F, и если значение F U представляется меньшим или равным F V , то для любого другого рассматриваемого узла V следует развить U до способности генерировать узлы, нисходящие от U. В этом и состоит послание Колбасини.
На первый взгляд может показаться, что подобные решения подходят только для произведений абстрактной живописи, но не годятся для картин Моранди или Гуттузо. Однако это не так. Тут многое зависит от ловкости ученого.
В качестве общего руководства скажем, что сегодня, оперируя с достаточной метафорической непринужденностью теорией катастроф Рене Тома, можно доказать, что натюрморты Моранди изображают формы, находящиеся на границе равновесия, за которой привычные нам очертания бутылок искривятся, заострятся, покроются трещинами, как кристалл под воздействием ультразвука; и магия художника состоит именно в том, чтобы воспроизвести это пограничное состояние форм.
Тут же можно и сыграть на английском переводе слова «натюрморт» — Still life. Still — еще на какое-то время, но до каких пор? Магия разницы между «бытием до» и «бытием после» чего-то. В период между и годами существовала еще одна возможность интерпретации картины: политическая. Рассуждения о классовой борьбе, об объектах, развращенных и одурманенных коммерциализацией.
Искусство как бунт против превращения мира в товарный склад. Треугольники Колбасини как формы, отказывающиеся быть предметами купли-продажи, открывшиеся творческому потенциалу рабочего класса, освобожденному от оков капиталистической эксплуатации. Возвращение в золотой век или заря новой утопии, зримая мечта объекта.
Все вышесказанное относится лишь к тому АПК, который не является искусствоведом по профессии. Но положение профессионального художественного критика, ставшего АПК, я не побоюсь назвать критическим. Ему придется говорить о картине, не высказывая при этом оценочных суждений. Самый простой и удобный выход — показать, что творчество художника пребывает в абсолютной гармонии с господствующим мировоззрением или, как теперь говорят, с авторитетным направлением в философии.
Любое авторитетное направление в философии — это способ осмыслить и объяснить то, что существует. Картина художника Колбасини, несомненно, является частью того, что существует, и вдобавок, при всем своем уродстве, — изображением того, что существует хотя абстрактная картина, скорее, изображает то, что могло бы существовать либо уже существует, но лишь в мире чистых форм.
Если, например, авторитетное направление в философии утверждает, что все существующее есть не что иное, как энергия, то сказать, что картина Колбасини сама по себе есть энергия и изображает энергию, не будет неправдой, ну или в худшем случае банальностью, но эта банальность спасет критика и осчастливит художника, владельца галереи и покупателя картины.
Проблема в том, чтобы определить, какое направление в философии в данный момент является авторитетным, то есть о каком из них больше всего говорят по причине его популярности. Конечно, вы можете вместе с Беркли заявить, что существовать — значит быть воспринимаемым, и, если картины Колбасини воспринимаются, это прямо указывает на то, что они существуют; но, поскольку берклианство в данный момент никак нельзя назвать авторитетным направлением в философии, Колбасини и читатели каталога сочтут ваши рассуждения набором банальностей.
Таким образом, если бы о треугольниках Колбасини пришлось вести речь в конце пятидесятых годов, когда самыми авторитетными были философия Банфи и Пачи, а также Сартра и Мерло-Понти а над ними, на недосягаемой высоте, — творение Гуссерля , было бы уместно высказаться так: «Эти треугольники не что иное, как изображение интенционального акта, который, создавая эйдетические единичности, превращает чистые геометрические формы в модальность бытия Lebenswelt» 2.
Было бы допустимо также толкование картины с позиций гештальт-психологии: если бы кто-то написал, что треугольники Колбасини обладают прегнантностью гештальтов, против этого нечего было бы возразить, поскольку всякий треугольник, если он имеет распознаваемую форму треугольника, является прегнантным гештальтом.
В шестидесятые годы Колбасини показался бы более актуальным, если бы критик усмотрел в его треугольниках черты некоей структуры, по схеме напоминающей элементарные структуры родства у Леви-Стросса. При желании можно было бы сыграть не только на авторитете структурализма, но также и на идеях Шестьдесят восьмого года, написав, что, согласно теории противоречия Мао Цзэдуна, которая является своего рода мостом, перекинутым от гегелевской триады и бинарному принципу Инь и Ян, треугольники Колбасини выявляют связь между первичным и вторичным противоречиями.
Кстати, эту структуралистскую модель можно с успехом применить также и к бутылкам Моранди, выявив противоречие между глубокой бутылкой deep bottle и бутылкой широкой. В семидесятые годы выбор у критика становится богаче. Голубой треугольник, просвечивающий сквозь красный, разумеется, символизирует желание, направленное на другого, с которым ты никогда не сможешь идентифицировать себя.
Художник Колбасини рассказывает нам о различии, в том числе и о различии внутри тождества. Конечно, проблему различия внутри тождества можно обозначить и на примере монеты в сто лир орел и решка , но в треугольниках Колбасини просматриваются и признаки имплозии — взрыва, направленного внутрь, а также сходство с картинами Поллока и с введением ректальных суппозиториев намек на «черные дыры».
Кроме того, в треугольниках Колбасини выявляется также взаимоуничтожение потребительской стоимости и рыночной цены. Фаллическая катастрофа. Короче говоря, золотое правило для АПК — описывать картину по принципу, применимому для описания не только картин, но и витрины гастрономического магазина.
Если АПК напишет: «На картинах Колбасини восприятие форм никогда не бывает механически приравнено к информации, полученной от наших органов чувств.
Нет такого восприятия, которое не включало бы в себя некую интерпретацию и некое усилие, говорит нам Колбасини; переход от ощущаемого к воспринимаемому — это своего рода деятельность, практика, «жизнь в мире» как конструирование образов, интенционально выхваченных из живой ткани «вещи в себе», читатель наверняка согласится с Колбасини, ибо логика его рассуждений совпадает с логикой мысли, которая позволяет человеку, разглядывающему витрину, отличить бекон от мортаделлы.
Таким образом устанавливается не только некий критерий вероятности и эффективности, но также и моральный критерий: автору будет достаточно сказать правду. Разумеется, сказать ее можно по-разному. Нижеследующий текст был действительно опубликован в моей статье о творчестве художника Антонио Фомеса, написанной по правилам постмодернистского цитатничества см.
Чтобы поделиться с читателем о понятии «читатель» см. Eco, Lector in fabula, Milano, ; G. Pedicini, Fomez, Milano, , в особ. White ed. Guillaume, La psychologie de la forme, Paris, по-детски бесхитростного и беспристрастного см. Kanizsa, Grammatica del vedere, Bologna, исследования. A это вещь о «вещи в себе» см.
Kant, Kritic der reinen Vernunft, чрезвычайно трудная в мире см. Поэтому я не скажу ничего см. Остается лишь молчание Wittgenstein, Tractatus, 7. Извините, отложим это на другой см. Здесь и далее примеч. Каталоги должны быть максимально диверсифицированы: один для книг, другой для газет, третий — тематический; и отдельно — каталог новых поступлений.
По возможности орфография в каталоге основных фондов должна быть более архаичной по сравнению с каталогом новых поступлений: это проявляется, в частности, в написании первых букв иностранных фамилий. Решения о распределении книг по разделам каталога библиотекари принимают сами; в выходных данных книг не должно содержаться никаких указаний на темы разделов, в которых они будут находиться. Шифр должен быть очень сложным, со множеством буквенных и цифровых символов, так, чтобы читателю, заполняющему требование, не хватило места вписать последние, по его мнению, не самые важные несколько знаков, что даст сотруднику возможность вернуть требование с просьбой переписать его, указав весь шифр полностью.
Книги, полученные согласно читательскому требованию, нельзя выносить в справочный зал; таким образом, читатель должен разделить свою жизнь на два параллельных потока: в одном он будет читать заказанные книги, в другом — просматривать нужные ему статьи в словарях и энциклопедиях. Библиотека заботится о его здоровье: если заглядывать в две книги одновременно, от этого может развиться косоглазие.
В библиотеке не должно быть ксероксов; если все же придется завести один, для доступа к нему читатель должен будет потратить много времени и усилий, заплатить дороже, чем это обошлось бы в книжном магазине, а в итоге иметь право скопировать не более двух-трех страниц.
Сотрудник библиотеки должен видеть в читателе личного врага, отъявленного лодыря а иначе почему он не на работе? Надо принять меры, чтобы у читателя пропало желание брать книги на дом по абонементу. Выдача книг по межбиблиотечному абонементу должна быть неосуществимой или, по крайней мере, превратиться в процесс, затягивающийся на несколько месяцев.
Но лучше заранее принять меры, чтобы никто не смог узнать, какие книги хранятся в фондах других библиотек. График работы библиотеки должен полностью соответствовать графику работы большинства учреждений, согласованному с профсоюзами: суббота-воскресенье выходные, раннее окончание рабочего дня, фиксированный перерыв на обед. Злейший враг библиотеки — студент, совмещающий работу с учебой; ее лучший друг — дон Ферранте 1 , человек, у которого все нужные книги — дома, который поэтому никогда не докучает библиотеке, а после смерти оставляет ей в наследство все свои книжные сокровища.
Надо полностью лишить читателя возможности подкрепиться в стенах библиотеки; если же он захочет перекусить хотя бы за ее стенами, при выходе он должен оставить на хранение все выданные ему книги, а потом, успев выпить кофе, просить вернуть их обратно. Придя в библиотеку, читатель не должен находить па прежнем месте книгу, которую оставил накануне.
В идеале читателю надо бы закрыть доступ в библиотеку; но если он все же войдет, злоупотребив правом, которое получил согласно Декларации прав человека и гражданина и которое, однако, еще не получило всеобщей поддержки и одобрения , то его ни в коем случае, никогда кроме кратких визитов в справочный зал нельзя впускать в святая святых — помещение, где на полках стоят книги.
Весь персонал библиотеки должен иметь те или иные физические недостатки, так как по закону государственные учреждения обязаны нанимать на работу людей с ограниченными возможностями а в настоящий момент обсуждается законопроект о распространении этой нормы на корпус пожарных. Идеальный библиотекарь должен, во-первых, прихрамывать, чтобы после получения требования спуск в подвал и возвращение с книгами занимали как можно больше времени. Если книги надо будет доставать с полок, до которых можно добраться только по приставной лестнице высотой более восьми метров, это задание следует поручить сотруднику, у которого вместо руки протез в виде крюка — ради его безопасности.
Сотрудники, у которых полностью отсутствуют верхние конечности, должны выдавать книги, держа их в зубах это удобный предлог для того, чтобы не выдавать книги форматом больше чем в восьмую долю листа.
Мандзони «Обрученные», обладатель громадной, но хаотичной библиотеки. С приближением сезона летних отпусков журналы, посвященные политике и культуре, считают своим долгом дать читателям список минимум десяти умных книг, чтобы по-умному провести умный отпуск. Однако в редакциях журналов бытует прискорбное убеждение, что читатели — люди умственно недоразвитые: вот почему признанные, иногда даже знаменитые писатели рекомендуют произведения, которые любой человек средней культуры успел прочесть еще в средней школе.
На наш взгляд, это равносильно оскорблению или снисходительному похлопыванию по плечу, когда людям предлагают прочесть в оригинале «Избирательное сродство» Гёте, романы Пруста в издании «Плеяды» или латинские сочинения Петрарки. Нельзя упускать из виду, что читатель, который за столько лет успел получить столько рекомендаций, со временем становился все более и более требовательным; с другой стороны, надо учитывать и интересы тех, кто не может позволить себе дорогостоящее путешествие, а потому проводит отпуск без всякого комфорта, в погоне за сильными впечатлениями.
Этот трактат в римском издании года еще можно отыскать у букинистов и приобрести за сумму значительно меньшую, чем те, что были припрятаны банкиром Кальви в Швейцарии.
Не советую брать его в библиотеке: такие книги, как правило, хранятся в обветшалых дворцах с высокими потолками, где обычно работают ветераны-инвалиды, у которых нет правой руки и левого глаза и которые часто падают со стремянки, пытаясь добраться до отдела редких книг. Есть и еще одна проблема: книга объемистая, а бумага в ней тонкая и рвется легко, поэтому лучше прервать пляжное чтение, когда ветер опрокидывает зонты. А вот молодой человек, который путешествует по Европе на поезде вторым классом в вагонах, где люди стоят в коридоре, и который поэтому вынужден читать стоя, выставив локоть в окно, может взять с собой три из шести томов Рамузио 1 : один он будет держать в руках, другой — под мышкой, а третий прижимать коленом к животу.
Читать о путешествиях во время путешествия — очень захватывает и вдохновляет. Молодым людям, увлеченным или, наоборот, утомленным политикой, но тем не менее интересующимся проблемами стран Третьего мира, я порекомендовал бы какой-нибудь маленький шедевр мусульманской философии. Так, в издательстве «Адельфи» недавно вышла книга Кей-Кавуса ибн Искандара «Зерцало для принцев», в жанре наставлений, но, к сожалению, не двуязычная, а без оригинального текста на фарси она теряет всю свою прелесть.
Поскольку не все умеют свободно читать на языках Среднего Востока, для тех, кто может путешествовать автостопом без багажа, все же было бы предпочтительнее взять с собой полное собрание сочинений Отцов Церкви — «патрологии аббата Миня».
Но я не стал бы брать груды греческих Отцов Церкви до Флорентийского собора года, ведь и так придется тащить на себе том греко-латинских и 81 том латинских авторов, хотя, если взять латинских только до года, можно ограничиться томами. Я прекрасно знаю, что не все тома есть в продаже, но ведь можно сделать ксерокопии. Людям с менее узкоспециальными интересами я бы посоветовал почитать в оригинале, разумеется древние сочинения Каббалы сегодня это необходимо для понимания современной поэзии.
Книг понадобится немного: прежде всего, конечно же Зоар, затем сочинения Моше Кордоверо и Ицхака Лурия. Книги каббалистов удобны еще и тем, что их можно найти в изначальном состоянии, в свитках, которые легко засунуть в рюкзак. Вообще предания Каббалы могут очень пригодиться на курортах сети Club Med — аниматоры могут разделить отдыхающих на две команды и устроить соревнование: какая команда вылепит самого симпатичного Голема 2.
Наконец, те, кто недостаточно хорошо читает на древнееврейском, могут взять с собой в отпуск магико-оккультные трактаты «Герметического корпуса» и сочинения античных гностиков лучше Валентина, потому что Василид нередко впадает в многословие и начинает раздражать.
Все это и многое другое к вашим услугам, если вы захотите провести отпуск с умной книгой. А еще как вариант можете также взять с собой «Grundrisse» Маркса, апокрифические Евангелия либо неизданные произведения Чарльза Сандерса Пирса на микрофишах. Что вам сказать? Еженедельные журналы, посвященные культуре, — это вам не школьная стенгазета. В мае года, ненадолго заехав в Амстердам, я потерял или у меня вытащили в трамвае, поскольку и в Голландии шарят по карманам бумажник, в котором было мало денег, но много разных документов и удостоверений.
Я заметил это только в аэропорту перед вылетом и осознал, что остался без кредитной карты. За полчаса до вылета бросаюсь узнавать, куда обращаться в случае утери документов, через пять минут оказываюсь перед сержантом полиции аэропорта, который на хорошем английском языке объясняет мне, что это дело — вне его компетенции, поскольку бумажник пропал не в аэропорту, а в городе, однако соглашается заполнить на машинке бланк моего заявления и заверяет, что ровно в девять, когда начнется рабочий день, самолично позвонит в American Express.
Таким образом, с голландской стороны мое дело было улажено за десять минут. Вернувшись в Милан, звоню в American Express, номер моей карты рассылается по всему миру, назавтра мне выдают новую. Затем я подсчитываю, сколько документов пропало, иду в полицию и подаю заявление: это занимает десять минут. Среди украденного был и членский билет союза журналистов, дубликат которого мне удалось получить через три дня.
Как хорошо!
Увы, я остался еще и без водительских прав. Эта проблема показалась мне наименее серьезной из всех. Это относится к автомобильной индустрии, в будущем у каждого будет «форд», мы живем в стране автострад. Звоню в автомобильный клуб, мне говорят: вам надо только назвать номер ваших прав.
Выясняется, что номер прав у меня не был записан нигде, кроме как на самих правах; спрашиваю, нельзя ли установить номер по имени и фамилии владельца, но, по-видимому, это невозможно. Но без машины мне не обойтись, это вопрос жизни и смерти, поэтому я решил сделать то, чего обычно не делаю: пойти недозволенным путем, использовать мои связи и знакомства.
![Как путешествовать с лососем [Умберто Эко] (fb2) читать постранично](https://glstatic.rg.ru/resize322x514/uploads/images/2018/01/29/580df2b995ca66c.jpg)
Обычно я не делаю этого потому, что мне не хочется надоедать друзьям и знакомым и я ненавижу тех, кто надоедает мне; и потом, я живу в Милане, где человеку, если ему нужен документ, необязательно звонить мэру, а лучше сначала прийти в мэрию и занять очередь к окошку, за которым тебя ждет чуткий и исполнительный сотрудник.
Тем не менее, когда дело касается автомобиля, все мы становимся немного нервными, и вот я звоню в Рим, одному Важному Человеку в автомобильном клубе, который связывает меня с одним Важным Человеком в миланском автомобильном клубе, который поручает своей секретарше сделать для меня все, что в ее силах.
Увы, в ее силах, как выясняется, очень немногое, хоть она и чрезвычайно любезна. Она подает мне кое-какие полезные идеи, советует найти копию старой квитанции на аренду машины, на ко-горой можно разглядеть номер прав, помогает выполнить предварительные формальности за один день и уточняет, куда мне надо пойти — в отдел водительских прав префектуры полиции, громадный зал, где в панике мечется потная, грязная толпа, как на вокзале в Нью-Дели в каком-нибудь фильме про восстание сипаев, куда просители, рассказывающие жуткие истории «я сюда хожу еще со времен войны в Ливии» , приносят с собой термосы и сандвичи.
А когда наконец настает их очередь, окошко закрывается: кончился рабочий день. Так случилось и со мной. В любом случае, должен признать, в очереди вам придется простоять всего несколько дней, но, когда вы наконец подходите к окошку, всякий раз обнаруживается, что вы заполнили не тот бланк или наклеили не ту марку госпошлины и вам надо снова становиться в очередь, но ведь это, как мы знаем, в порядке вещей.
Все нормально, сказал я себе, вернусь сюда через две недели. А пока буду ездить на такси. Через две недели благодаря тому, что несколько человек, стоявших в очереди впереди меня, не выдержали и упали в обморок, я успел подойти к окошку до закрытия. И узнал, что водительских прав под номером, который я нашел в копии квитанции из фирмы по аренде автомобилей, никогда не существовало: то ли машинистка ошиблась, то ли копирка попалась бракованная, то ли документ был поврежден.
В общем, пока я не найду правильный номер, они ничего не смогут для меня сделать. То ли из пакости, то ли из-за нежелания взваливать на себя лишнюю работу, а может, потому, что водительские права регистрируются только по номерам, а не по фамилиям владельцев, но мне было отказано.
Попробуйте обратиться в полицию города, где вы когда-то получили права, то есть Алессандрии, сказали мне. Возможно, там сумеют найти их номер. Но у меня нет времени ехать в Алессандрию, особенно без машины, поэтому я опять пошел недозволенным путем: позвонил однокласснику по лицею, который стал Важным Человеком в финансовых кругах нашего города, и попросил его позвонить в инспекцию автомобильного транспорта. Но мой одноклассник принимает совсем уж бесчестное решение и звонит напрямую Важному Человеку в инспекции автомобильного транспорта, который говорит ему, что такие сведения они вправе сообщать только карабинерам.
Думаю, читатель вполне представляет себе, какой опасности подверглись бы устои нашего общества, если бы номер моих водительских прав сообщали каждому встречному и поперечному; Каддафи и КГБ только этого и ждут. Разумеется, такие сведения надо держать в строжайшей тайне. Снова заглядываю в прошлое, нахожу другого одноклассника, который стал Важным Человеком в одном ведомстве, но предупреждаю его, чтобы не обращался к важным людям в автотранспортной инспекции, потому что дело это небезопасное и для его расследования могут образовать специальную парламентскую комиссию.
Лучше бы, как мне кажется, обратиться к какому-нибудь не очень важному человеку, например к ночному сторожу, который, если удастся его подкупить, возможно, согласится ночью покопаться в архивах. К счастью, Важный Человек в одном ведомстве сумел найти в автотранспортной инспекции человека средней важности, который согласился помочь ему совершенно безвозмездно, поскольку регулярно читает журнал «Эспрессо» и единственно из любви к культуре решился оказать эту небезопасную услугу своему любимому обозревателю то есть мне.
Не знаю, что предпринял этот смельчак, но на следующий день я узнал номер моих водительских прав. С позволения читателей я не буду разглашать этот номер — у меня семья. Получив номер который я теперь записываю на всем, что попадется под руку, и храню в сейфе на случай возможной кражи или утери и отстояв еще несколько очередей в миланскую автотранспортную инспекцию, я предъявляю его недоверчивому чиновнику; а тот с улыбкой, в которой уже не осталось ничего человеческого, сообщает мне, что, помимо номера самих прав, я должен еще предъявить входящий номер папки, где был указан номер прав, когда в далекие пятидесятые годы власти города Алессандрии переслали его миланским властям.
Я в очередной раз обзваниваю бывших одноклассников, и в итоге бесстрашный человек средней важности, который однажды уже многим рискнул для меня, снова берется за дело, совершает десяток-другой преступлений и добывает информацию, столь вожделенную для карабинеров, — входящий номер папки который я тоже не намерен разглашать: как известно, и у стен есть уши.
Опять иду в инспекцию и, потратив всего пару-тройку дней на стояние в очереди, узнаю, что через две недели мне вручат некий документ, заменяющий права. И вот, уже в середине июня, я наконец-то получаю бумажку, в которой сказано, что мною подано заявление на получение водительских прав.
Очевидно, у инспекции нет специального бланка для документа, временно заменяющего утерянные права, и я, садясь за руль, должен брать с собой эту бумажку.
На всякий случай я решил сначала показать ее офицеру дорожной полиции и спросить, разрешено ли мне теперь водить машину. Этот симпатяга огорчил меня, дав понять, что, если он поймает меня за рулем с этой бумажкой, я пожалею, что родился на свет.
Я и в самом деле пожалел об этом, вернулся в инспекцию и, проведя в очереди еще несколько дней, узнал, что выданная мне бумажка была, так сказать, всего лишь прологом; теперь мне надо ждать получения следующей, в которой будет сказано, что мне, утерявшему права, разрешается водить машину до получения новых прав, поскольку городские власти установили, что раньше права у меня действительно были. Собственно, этот факт известен уже всем, от голландской полиции до итальянской, и даже самой автотранспортной инспекции, только она не хочет сказать об этом ясно и четко, хочет сперва хорошенько все обдумать.
Заметьте: все, что инспекция могла бы пожелать узнать, — это ровно то, что она уже знает, и, сколько бы она ни думала, ничего нового ей узнать не удастся.
Ладно, ничего не поделаешь. В конце июня прихожу опять, спрашиваю, как там дела с бумажкой номер два, но, похоже, подготовка такого документа — процесс весьма трудоемкий, и в какой-то момент я готов был в это поверить, потому что у меня потребовали массу документов и фотографию: очевидно, эта бумажка должна быть вроде паспорта, на бумаге с водяными знаками и всякое такое.
В конце июня, истратив кучу денег на такси, я решил сделать еще один ход конем. Обратился в редакции газет и журналов с письмом, в котором описал мою ситуацию и спросил, не может ли кто-нибудь мне помочь: ведь я, между прочим, разъезжаю на машине не просто так, а для общей пользы.
С помощью редакций миланской газеты «Репубблика» и журнала «Эспрессо» мне удалось связаться с пресс-секретариатом префектуры полиции; там я нашел одну милую даму, которая изъявила желание наняться моим делом. Эта милая дама даже не подумала нюнить по телефону, ей достало мужества собственной персоной явиться в инспекцию и проникнуть в святая святых, куда простым смертным доступ закрыт, в лабиринт кабинетов и стеллажей, переполненных папками, которые валяются там с незапамятных времен. Не знаю, что сделала эта дама я слышал приглушенные крики, стук падающих папок, из-под двери выползали тучи пыли.
Наконец дама выходит, держа в руке бланк из желтой бумаги, очень-очень тонкой, как на квитанциях о штрафе, которые парковщики подсовывают под «дворники», форматом девятнадцать на тринадцать сантиметров. На бланке нет фотографии, он заполнен от руки, перьевой ручкой, дешевыми чернилами, которые оставляют кляксы, волоски и расплываются на рыхлой бумаге. Гам есть моя фамилия и номер утерянных прав, а также стандартный текст на машинке о том, что настоящий документ заменяет «вышеупомянутое водительское удостоверение», однако срок его действия истекает двадцать девятого декабря дата явно выбрана с таким расчетом, чтобы жертву можно было застигнуть врасплох на зимнем курорте в Альпах, на дороге, вьющейся по горному склону, желательно в снежную бурю, вдали от жилья, чтобы дорожной полиции было легче произвести арест и применить пытки.
С этой бумажкой я могу водить машину в Италии, однако я подозреваю, что у заграничных полицейских она вызовет недоумение. Ну да ладно. Теперь хоть можно сесть за руль. Коротко говоря, к декабрю мне так и не выдали новые права, попытка продлить действие временной бумажки вызвала сопротивление, я снова обращаюсь в пресс-секретариат префектуры полиции и в итоге получаю ту же самую бумажку, на которой корявым почерком написано то, что я мог бы написать сам: действие временного удостоверения продлено до июня дата снова выбрана не случайно: меня хотят застать врасплох, когда я буду мчаться по приморскому шоссе ; а также меня ставят в известность, что, в случае если дело с получением постоянных прав опять затянется, действие бумажки будет продлено.
Мои товарищи по несчастью, с которыми я познакомился в очереди, осипшими голосами говорят мне, что некоторые дожидаются постоянных прав по два-три года. Позавчера я наклеил на бумажку годовую марку госпошлины; продавец марок советовал мне не гасить ее, потому что, если потом мне дадут права, придется покупать еще одну.
Однако, не погасив марку, я, кажется, совершу преступление. По этому поводу хотелось бы сделать три замечания. Первое: если мне удалось получить временную бумажку всего за два месяца, то только потому, что благодаря определенным привилегиям, обусловленным моим положением в обществе и моим воспитанием, я смог задействовать Важных Людей из трех городов, шести государственных ведомств и частных фирм, а также газету и журнал, известные всей стране.
Если бы я был владельцем бакалейной лавки или рядовым служащим, мне пришлось бы купить велосипед. Чтобы водить автомобиль, имея права, надо быть кем-то вроде Личо Джелли 1. Второе замечание: если бумажка, которую я так бережно храню в бумажнике, на самом деле никакой не документ и ее ничего не стоит подделать, это значит, что но дорогам моей страны ездит множество водителей, личность которых установить очень сложно. Незаконная практика в таких масштабах, по сути, означает, что законность не более чем фикция.
Третье замечание.
Пусть читатели напрягут память и мысленным взором увидят водительские права. Поскольку теперь их выдают без обложки которую вы должны покупать сами , это просто книжечка из двух-трех страниц, на низкосортной бумаге, с вклеенной фотографией. Но ведь эти книжечки не печатаются в Фабриано по старинной технологии, как книги Франко Мария Риччи 2 , и не выходят из-под ручного пресса какого-нибудь искусного мастера, их можно изготовить в любой захудалой типографии, со времен Гутенберга западная цивилизация научилась за считанные часы производить многие тысячи таких книжечек хотя, говорят, китайцы придумали ручные наборные литеры гораздо раньше.
Что предполагается делать с тысячами таких книжечек после того, как в них будут вклеены фотографии жертвы? Может, они будут выскакивать из автоматов, как жетоны для механической прачечной? Какие тайны скрываются в лабиринтах автотранспортной инспекции? Все мы знаем, что террорист из «Красных бригад» способен за считанные часы сфабриковать десятки поддельных водительских удостоверений.
Заметьте: изготовить поддельное удостоверение гораздо сложнее, чем оформить настоящее. Если мы не хотим, чтобы граждане таскались по подозрительным кабакам, ища знакомства с людьми из «Красных бригад», у нас остается только одно решение: нанять раскаявшихся террористов на службу в автотранспортную инспекцию. Сейчас у них уйма свободного времени, так пусть применят свое «ноу-хау»: как известно, труд перевоспитывает, к тому же в тюрьмах освободятся десятки камер, а люди, у которых вынужденный досуг мог бы снова пробудить опасные мечты о мировом господстве, будут приносить пользу как гражданину на четырех колесах, так и собаке о шести ногах 3.
Возможно, однако, что это было бы слишком просто: а я вам скажу, что за этой историей с правами мне видится рука одной иностранной державы. Наверно, каждому, кто пил кофе в баре, пришлось мучиться с сахарницей: как только вы попытаетесь достать из нее ложечку, крышка обрушивается на нее сверху, словно гильотина, и она падает, высыпая весь сахар в окружающую среду. И каждому, наверно, пришло в голову, что изобретателя этого устройства следовало бы отправить в концлагерь.
А между тем он наверняка сейчас наслаждается плодами своего преступления, загорая на каком-нибудь эксклюзивном пляже.
